Враги, всюду враги, моя прелесссть... гнусные, мерзкие, английские хоббитцы... хотят нам зла, зла... ничего, мы их удавим, удавим, моя радосссть...))

* * *

Мир стал таким опасным местом, что никуда не полетишь.
Я не пишу, молчу, пощуся, не вижу снов, не пью вина:
чего ни выскажешь - кощунство, куда ни сунешься - война.
Повсюду умысел злодейский, конец уютным временам,
сплошной театр военных действий - призыв, цензура, трибунал... Стратег диванный откровенный пыхтит от имени отцов,
что Русский мир есть мир военный, и хватит жить, в конце концов!
Что ни скажи - начальство всыпет: лобзнул не так, лизнул не то...
Уже не вылетишь в Египет и в Крым не съездишь на авто.
Порядок смят. Явился хаос. Проеден, кажется, стабфонд.
Где отдыхать? Наотдыхались! Бери шинель, пошли на фронт.
Как говорил покойный Лесин - мы в новом мире, господа,
но этот мир ужасно тесен: нельзя туда, нельзя сюда...
Он полон драк и зуботычин, он вызывает дрожь и смех,
и страшно, страшно ограничен: в котором смысле? Да во всех.
Нельзя светиться над Синаем. Нельзя в Одессу - там враги.
Восток закрыт - мы там стреляем. Про Запад - думать не моги.
Законы времени жестоки, везде запретная черта:
порвет фанатик на востоке, а запад отберет счета.
Везде, везде от нас устали, везде запреты - от и до:
Париж не отдал нам мистрали, плюс там живет "Шарли Эбдо";
а посетитель англосакса - Британских дерзостных свинят -
подавно должен опасаться, что в госизмене обвинят...
На что нейтральны Берн и Цюрих, но Скрынник там уличена,
и как-то видно по лицу их, что не последняя она...
Само собой, поездки в Штаты, в альтернативный край земли,
буквально гибелью чреваты: пришел, увидел, унесли.
Средь этих заговоров черных у возбужденных русских масс
два только города опорных: один - Донецк, другой - Дамаск.
В пространстве вражеском, холодном на что надеется Москва?
От нас ушли Париж и Лондон, но не изменят эти два.
Две новоизбранных столицы, два главных символа страны -
другие могут отвадиться, но эти будут ей верны:
среди бушующего хора, где слился с новым старый свет,
мы их последняя опора: у них альтернативы нет.
В России кто-то их не ценит, но мы усвоим жребий свой:
они со временем заменят все, что утрачено Москвой.
Японец, скажем, любит нэцке, француз - сторонник бурных ласк,
а мы найдем себя в Донецке, нам станет Меккою Дамаск!
Зачем учиться по-немецки, мол, по-английски утомясь?
Учиться будете в Донецке, лечиться съездите в Дамаск...
Мы оторвемся не по-детски, и нашей драки бурный хряск
оценят граждане в Донецке и седина твоя, Дамаск!
Мы отдадим Париж, Ривьеру, и Калифорнию, к примеру,
портвейн, самбуку и мадеру, - все, что Европа нам дала, -
за суверенность, честь и веру, и несменяемость орла.
Я допускаю, между прочим, что года, скажем, через два
"Довольно, больше мы не хочем!" - воскликнут Питер и Москва.
И Русский мир, как в доброй сказке, увидит сказочные дни:
в Донецке - дума.
Власть - в Дамаске.
А мы - на Родине.
Одни.

Дмитрий Быков

• 
• 
•