Нельзя быть в общем строю, не разделяя общих ценностей.


Сегодня все нормальные люди сопереживают французскому народу, который подвергся очередной атаке террористов.

Недавно было совершено подобное нападение на моих сограждан, и оно явно не последнее. Если это еще и не война, то ее преддверие, пусть и в иной форме, отличающейся от той, что мы знали в предыдущие века.

Это конфликт двух цивилизаций: европейской, признавшей - после столетий взаимного уничтожения - высшую ценность человеческой жизни, и иной цивилизации - эту ценность не признающей, воспринимающей человека лишь как средство достижения других, понятных или непонятных нам целей.

На чьей стороне на самом деле находится российская власть, заявляющая, что в Сирии она ведет борьбу с "Исламским государством"? Ответ совсем не очевиден.

Кремль с 1999 года живет в режиме непрекращающейся "спецоперации", когда декларируемые цели и шаги всегда (именно всегда! ) расходятся с истинными действиями и намерениями.

"Отсутствие" российских военнослужащих в Крыму в 2014-м и в Сирии - в 2015-м; малайзийский "Боинг", про который кремлевские пропагандисты утверждали, что он был сбит украинским штурмовиком, - что уже всеми признано откровенной ложью; "независимый" суд над Савченко и Сенцовым. Можно вспомнить и так и оставшуюся до конца не раскрытой историю с гексогеном в жилом доме в Рязани, которую назвали "учениями ФСБ".

Кремль говорит одно, а думает и делает другое.

"Мировая война с "Исламским государством"" - это шанс для режима вылезти из того болота мировой изоляции, в который он сам себя и затолкал. Это реализация давней мечты Путина - сесть за стол переговоров с президентом США, чтобы вместе "решать судьбы мира".

Переговоры - это всегда хорошо, но нужно понимать, что по критерию ценности свободы и человеческой жизни нынешний Кремль находится за водоразделом, отделяющим демократические страны и от ИГИЛ, и от режима Башара Асада.

С другой стороны, при неготовности остальных европейцев тратить ресурсы и терять жизни солдат путинская Россия - единственный серьезный возможный союзник США в Европе в этом конфликте.

Тем более, что если действительно пытаться решить проблему, то без пересмотра существующего постколониального порядка на Ближнем Востоке не обойтись. А это неизбежно означает перекройку границ и образование новых государств.

В частности, должна найти свое решение проблема курдов, чуть ли не крупнейшего в настоящее время этноса, лишенного возможности иметь собственное национальное государство. Существует проблема гарантии прав арабов-суннитов, которая тоже, скорее всего, потребует государственно-территориального размежевания. И так далее.

Насколько Запад готов предоставить этот регион его собственной судьбе? Не слишком ли велики риски такого решения?

Стало совершенно очевидно одно: самые высокие риски - у "полуучастия". Допустимая альтернатива самоустранению - созыв международной конференции для пересмотра границ на Ближнем Востоке и создание международной коалиции, способной осуществить ввод войск для поддержания мира на весь переходный период.

Готова ли Западная Европа уступить свое место за этим столом путинскому режиму? Не станет ли такой шаг прологом к очередному разделу самой Европы на сферы влияния? Насколько в сегодняшнем противостоянии допустим такой союзник, как путинский режим, для США, и союзник ли он на самом деле? Или он часть проблемы?

Вот вопросы, на которые стоило бы ответить тем, кто готов бороться за европейскую цивилизацию. Им надо чаще вспоминать слова Бенджамина Франклина: "Те, кто готовы пожертвовать насущной свободой ради малой толики временной безопасности, не достойны ни свободы, ни безопасности".

А нам, русским, стоит наконец понять: мы - часть европейской цивилизации, у нас общий враг. Но нельзя быть в общем строю, не разделяя общих ценностей. Это однажды уже завершилось "холодной войной" между вчерашними союзниками, которая по крайней мере трижды чуть не перешла в "горячую".

Страна, где хозяевами себя ощущают кадыровы, сама немногим отличается от ИГ. Общая борьба с цивилизацией, не признающей ценность человеческой жизни, должна начаться с признания высшей ценностью человека, его прав и свобод, а не ложного "величия государства".


Михаил Ходорковский

• 
• 
•